Mif-legenda

В известной степени к «чистым землям» можно отнести и Поталу — владения бодхисаттвы Авалокитешвары (Гуаньинь). Как правило, эту территорию упоминают в связи с буддизмом Тибета, однако она известна и в китайской традиции: Потала, или Путо, локализуют сразу в нескольких местах — на одноименном острове в Восточно-Китайском море, на горе Утай (провинция Шэньси) и в провинции Хэбэй. При этом считается, что бодхисаттва обитает в раю Сукхавати, а в Потале лишь появляется время от времени. В частности, именно в Потале будда Шакьямуни «произвел» Гуаньинь в бодхисаттвы.

Наконец, буддизм привнес в китайскую мифологию эсхатологические мотивы — представление о мировых циклах и конце света, знаменующем собой завершение очередного цикла. До буддизма эсхатология была китайцам неизвестна, считалось, что мир сотворен единожды и существует вечно. Согласно буддийскому учению, мировой цикл делится на несколько протяженных периодов — кальп; различаются кальпы становления, существования, разрушения и отсутствия. Кальпа разрушения знаменует собой приход в мир будды грядущего — Майтрейи (кит. Милэ). Ученый монах Фа Сянь так описывал эту кальпу: «…Когда иссякнет учение Будды, срок жизни людей сократится до пяти лет, и в эти пять лет всего будет мало — и риса, и масла. Тогда народ, жестоко озлоблен, станет выдирать траву и деревья, но травы превратятся в ножи, а деревья — в палки; и все бросятся друг друга колотить, резать да убивать. Но останутся еще среди них достойные, и удалятся они в горы… Когда же в мир явится Майтрейя и начнет вращать колесо учения, то прежде всего спасет тех последователей учения, завещанного Шакьямуни, кто ушел от мира, кто принял три защиты, пять воздержаний и восемь обетов, кто приносил дары Трем драгоценностям (Будде, дхарме и сангхе. — Ред.). Во вторую же и в третью очередь он спасет тех, кто связан мирскими узами». После прихода Майтрейи мир погибает, и утверждается бесконечное пространство пустоты (у) — мир без качеств и свойств, из которого постепенно «проявляется» новый мир реального (ю), мир бытия «десяти тысяч вещей» (вань у).

По замечанию В. В. Малявина, «буддизм принес в Китай представления о периодических мировых катастрофах, после которых мир появляется заново из „животворной пустоты“. При этом смена мировых эпох мыслилась китайцами в категориях естественной эволюции, протекающей совершенно равномерно, без скачков и аномалий».

Эволюция мироздания в китайской буддийской традиции протекает при непосредственном участии божеств — бодхисаттв и будд. Здесь следует упомянуть о том, что в буддизме наивысшее положение занимает человек, а божества и духи признаются не более чем порождениями человеческой психики, поэтому, с одной стороны, буддийский пантеон включает в себя множество локальных божеств, а с другой — ставит их в подчиненное положение; место богов архаических религий в нем занимают именно будды и бодхисаттвы. При этом в каждом регионе из тех, где утверждался буддизм, пантеон носил ярко выраженный «местный» характер — на передний план в культе выдвигались те будды и бодхисаттвы, которые имели принципиальное «идеологическое» значение для конкретной местности. Поэтому, например, будда Амитабха в Индии, на родине буддизма, оставался второстепенным божеством, а в Китае, Тибете и Японии его культ получил весьма широкое распространение. В результате подобной «локализации» чрезвычайно обширный общебуддийский пантеон в каждом отдельно взятом регионе имел свои особенности.

Для Китая первой такой особенностью является скромное, «подчиненное» положение в пантеоне легендарного основателя буддизма принца Сиддхарты Гаутамы, после просветления ставшего буддой Шакьямуни — или просто Буддой. Даосы утверждали, что Будда был учеником Лаоцзы; сами китайские буддисты признавали «приоритет» Шакьямуни, однако, в полном соответствии с учением Махаяны, считали его всего лишь одним из множества будд. Японский синолог Д. Цукамото подсчитал, что в известном храмовом комплексе Лунмынь будде Шакьямуни посвящено 94 надписи, тогда как будде Амитабхе — 222 надписи, а бодхисаттве Гуаньинь — 197 надписей. По замечанию Л. С. Васильева, популярность в Китае приобрели «те будды и бодхисаттвы, с именами которых китайцы охотнее всего связывали свои надежды на светлое будущее, на счастливую жизнь и великие перемены. Все остальные персонажи буддийского пантеона занимали в Китае более чем скромное положение, и к их помощи и покровительству прибегали много реже, лишь в конкретных случаях (когда речь шла о покровительстве в сравнительно узкой сфере влияния данного божества)». При этом святыни, связанные с Шакьямуни, — например, фаланга пальца Будды, находящаяся в храме Фамэнсы (провинция Шэньси), — истово почитаются верующими.