Mif-legenda

Вот на другое утро встали оба рано-рано. Старуха по деревьям лазать не умеет. Посадил ее старик в большой мешок.

— Только помни, старуха: ты меня ни о чём по дороге не спрашивай. Я мешок в зубах буду держать. Если раскрою рот, беда случится! Полетишь ты камнем вниз, и костей не соберёшь.

— Не бойся, старый, ни о чем тебя не буду спрашивать, словечка не скажу. Буду молчком сидеть в мешке до самого Лунного царства.

Взял старик мешок в зубы — они у него были ещё крепкие — и полез вверх по стволу бамбука.

Вот поднялся старик выше своего дома, выше самой высокой сосны в саду. Стал его дом не больше дыни, а там с баклажан, а потом с горошину. Стал маленьким-маленьким, как кунжутное семечко, и совсем из глаз скрылся.

Высока снежная гора Фудзи, а теперь кажется не больше орешка. Много времени не прошло, глянул вниз старик, а уж вся Япония — маковые зёрнышки. И совсем в тумане растаяла. Передохнул старик и снова полез вверх.

Старухе в мешке ничего не видно. Была она словоохотлива. Надоело ей молчком сидеть. Но ведь старик приказал рта не раскрывать. Приказывать-то легко, а каково выполнить?

Лезет вверх старик, карабкается по стволу.

Были звёзды не больше кунжутного семечка, а теперь стали величиной с дыню. Луна — что большая гора.

Тут начала было старуха:

— Эй, послу… — да на полуслове спохватилась.

Немного времени прошло, она опять:

— Эй, послушай, дед… — да вовремя рукой себе рот зажала.

Чуть-чуть было старик не откликнулся, но, к счастью, промолчал.

А старухе всё больше не терпится:

— Эй, старик, далеко ещё?

Старик в ответ мычит:

— М-м-м.

Слово за слово, разговорилась старуха. Толкует о том о сем и время от времени спрашивает:

— Ну что, старик, далеко ли еще до луны? Скоро ли мы там будем? А что, виден уже серебряный дворец?

Вот уж Лунное царство так близко — рукой подать.

— Ну что, старик, долго ли ещё мне ждать? В мешке темно, душно…

Вот наконец серебряные ворота показались.

— Эй, старик, да когда же ты, наконец, доберешься до неба?

У старика с языка и сорвись:

— Уже добрался.

Только старик открыл рот, как при первом же его слове полетел мешок вниз. Вот он стал не больше дыни, вот уж он меньше баклажана, вот величиной с горошину, вот с маковое зёрнышко — и совсем из глаз пропал.

Выбежали звёзды и зайцы деду навстречу. Сама Лунная дева к нему вышла. Но не захотел старик один в Лунном царстве веселиться и начал быстро-быстро спускаться вниз.

Слез он с бамбука на землю и кричит:

— Эй, старуха! Вот я и домой вернулся.

Никто не отвечает. Никто не выбежал ему навстречу. Нет нигде старухи — ни дома, ни в саду.

Заплакал старик. Сел один ужинать.

Ночью проснулся он и слышит, словно кто-то стучится в двери и ставни.

Спрашивает старик спросонок:

— Где ты, старуха?

«Тут, тут, — слышится ему, — тут, тут».

Обратилась старуха в лёгкий ветерок.

Хлопочет ветерок в саду, сухие листья в сторону сгребает, бельё сушит — и всё шепчет, шепчет без умолку.

Прислушается старик и слова различает:

«Эй, дед, как живёшь? Хорош-ш-шо ли рис у тебя сварился? »