Mif-legenda

Возле славного города Мурома, в селе Карачарове, родился Илья-крестьянский сын. Был он один у батюшки с матушкой, да на беду не владел от рожденья ни руками, ни ногами — сидел сиднем на печи ровно тридцать лет.

Как-то раз ушли отец с матерью в поле крестьянствовать, а Илья Дома остался. Проходили через село трое паломников — калик перехожих. Остановились они под окошком Ильи и говорят: «Вставай-ка, Илья, на резвые ноги, открывай тесовые двери, впусти нас, калик перехожих, в дом отдохнуть».

Отвечает им Илья с печи: «Рад бы я встать на ноги, рад бы открыть двери, да нету меня в ногах хождения, нету руками владения!» А калики снова говорят: «Послушайся нас, Илья, встань да открой дверь». Тут взмахнул Илья руками, пошевелил ногами, соскочил с печи, прошел по избе, открыл дверь, впустил калик в дом.

Калики крест кладут по-писанному, поклон ведут по-ученому. Усадил их Илья на дубовые лавки, принес из погреба еды-питья: «Ешьте, пейте, старцы прохожие».

Наелись, напились калики, говорят Илье: «Сходи-ка, Илюша на Карчагу-речку, принеси воды».

Взял Илья ведро, принес студеной воды. Говорят калики: «Испей, Илья, водицы, сколько захочется». Пьет Илья воду, а калики его спрашивают: «Что чуешь в себе, Илья?» Отвечает Илья: «Чую в себе силушку великую!» Говорят тогда калики: «Будешь ты, Илья, богатырем, и смерть тебе в бою не писана!» Благословили калики Илью, простились с ним и пошли дальше странствовать.

А Илья посидел, посидел в избе, стало ему скучно. Отправился он тогда в поле, где батюшка с матушкой работали — чистили поле от дубья-колодья. К полудню они наработались, притомились, прилегли в холодке отдохнуть, да и заснули.

Тут пришел Илья, не стал их будить, принялся за работу — повырубил дубье- колодье, все поле очистил. Стало оно чистое, для хлебушка удобное, а Илья пошел домой.

Проснулись батюшка с матушкой, удивились: «Что это за чудо поделалось? Кто нам сработал работушку? Мы бы за три дня и три ночи половины бы не сделали!» Возвратились они домой, видят, Илья по избе ходит — обрадовались. Рассказал им Илья, как приходили калики перехожие, как стал он владеть руками и ногами и получил великую силушку.

Решил Илья найти коня себе под стать. Вышел он в чистое поле, навстречу ему идет мужик, ведет в поводу жеребчика, бурого да косматого. Купил Илья того жеребчика — что мужик запросил, то и дал.

Назвал Илья жеребчика Бурушкой-косматушкой, привел домой, стал кормить пшеном белояровым, поить ключевой водой, по ночам в саду поваживать, на заре купать в утренней росе. Прошло поры-времени три месяца — стал Бурушко-косматушко конем на диво.

Оседлал его Илья Муромец, стал просить у батюшки с матушкой благословения:

«Аи же вы, батюшка и матушка!

Дайте мне свое благословеньице.

Я поеду в стольный Киев-град,

Послужить князю Владимиру,

Постоять за святую Русь!»

Отвечает батюшка. «Дам я тебе, Илья, благословение на добрые дела, а на худые — моего благословенья нет!» А матушка говорит: «Аи же ты, чадо милое! Наградил тебя Господь силой великой, так дай зарок не кровить своей сабли понапрасну».

Простился Илья Муромец с родителями, хлестнул Бурушку-косматушку и отправился в путь-дорогу.

II. Илья Муромец и Соловей-разбойник

Первым подвигом Ильи Муромца после того, как он покинул родное село, была победа над Соловьем-разбойником. Эта былина считается наиболее древней в цикле, в ее основе лежит мифологический мотив борьбы героя с чудовищем.

О том, кто такой Соловей-разбойник, высказывались разные предположения. Исследователи XIX века полагали, что он олицетворяет силы природы, в частности, разрушительную силу ветра.

Позже были обнаружены некоторые исторические аналогии. Так, Б.А. Рыбаков считает, что в былине о Соловье отразилась борьба за образование единого государства, которую киевские князья вели с лесными славянскими племенами, желавшими сохранить свою обособленность. Рыбаков пишет: «Сквозь мифологический налет в облике Соловья мы можем разглядеть не столько придорожного грабителя (…), сколько представителя тех косных сил родоплеменного строя, которые были чужды государственности, боролись за свою обособленность, противодействовали «дорогам прямоезжим» через их лесные земли, которые теперь особенно понадобились для связи юга с землями Вятичей и Кривичей».

Со временем образ Соловья-разбойника вобрал в себя черты врага-захватчика. В некоторых вариантах былины он назван по отчеству — Ахматович, или Рахматович. Возможно, это воспоминание о татарском хане Ахмате, совершившем в XIV веке набег на Москву.

Имя «Соловей» в применении к злобному чудовищу кажется довольно странным. Возможно, это слово имело в древности еще какое-то, пока не выясненное, значение. Но не исключено, что оно употреблено и в прямом смысле, отражая способность Соловья-разбойника громко свистеть. В словаре В.И. Даля приводится пословица: «Соловей — птичка-невеличка, а заголосит — лес валит» Скачет Бурушко, словно сокол летит, с горы на гору перескакивает, широкие реки перемахивает, хвост его по полям расстилается.