Mif-legenda

Более сложную связь между Маяковским и Комаровским Смирнов проводит через образы Дос­тоевского. Имя и отчество Комаровского Виктор Ипполитович. Юрий Живаго полагает, что поэзия Маяковского — «это какое-то продолжение Досто­евского. Или, вернее, это лирика, написанная кем-то из его младших бунтующих персонажей, вроде Ипполита, Раскольникова или героя «Подростка». Какая всепожирающая сила дарования! Как сказа­но это раз навсегда, непримиримо и прямолинейно! А главное, с каким смелым размахом шваркнуто это все в лицо общества и куда-то дальше, в про­странство!»

Кстати сказать, Комаровский, по мнению Смир­нова, уподоблен не только Маяковскому, но и Фау­сту, а Фаустов пудель превращен Пастернаком в бульдога — собаку Комаровского. Есть в романе и свой Мефистофель — Константин Сатаниди, посто­янный спутник Комаровского.

Но, как кажется, у Антииова-Стрельникова был еще один, не менее известный прототип, чем Мая­ковский. Обратим внимание на то, что Стрельни­ков — говорящая фамилия, ибо, став одним из предводителей красных, Патуля сменил фамилию и прославился расстрелами. Эта фамилия соотно­сится уже с другим, еще более важным прототи­пом — Михаилом Николаевичем Тухачевским, од­ним из самых знаменитых красных полководцев в Гражданской войне, а впоследствии — одной из наиболее известных жертв сталинской Великой чистки. Свой славный путь он начинал на Восточ­ном фронте, в Поволжье и на Урале, т. е. там же, где происходит действие тех глав «Доктора Живаго», в которых описывается период гражданской войны. Сходство усиливается и тем обстоятельством, что в годы Первой мировой войны Стрельников, как и Тухачевский, будучи офицером русской армии, по­бывал в плену у немцев.

Тухачевский был знаменит не только ратными подвигами на Восточном, Южном и Западном фронтах, но и массовы­ми расстрелами восставших кронштадтских мат­росов и тамбовских крестьян, чьи выступления он беспощадно подавлял в 1921 году.

Насчет противника Стрельникова, генерала Галиуллина, существует лишь одна интересная гипоте­за, касающаяся возможных прототипов. Она при­надлежит Игорю Смирнову. По его мнению, одним из важных прототипов генерала Галиуллина послу­жил убийца Григория Распутина князь Феликс Юсупов, а одним из прототипов его противника в Гражданской войне Антипова-Стрельникова, соот­ветственно — сам Распутин. Аргументация у Смир­нова следующая. Галлиулина зовут Юсуп. В народе его называют князем, Али Курбаном и атаманом Галеевым.

Род же Юсуповых,

согласно известной Пастернаку семейной легенде, через своего основа­теля, жившего в VI веке Абубекира Бен Райока, вос­ходит к шиитскому имаму Али (Али-бен-аби Талею). От этого Талея и получился атаман Галеев.

Смирнов напоминает также, что мадемуазель Флери в романс произносит фамилию Галиуллина как «поручик «Гайуль», т. е. как искаженное «Гай Юлий». Отсюда, сопоставив прохождения вне оче­реди царского поезда, столь памятное Пастернаку, с прохождением поезда Стрельникова, исследова­тель делает вывод, что Стрельников — это не толь­ко Распутин, но и Николай II. Таким образом, по­лучается, что последнему русскому царю, плохому правителю и никакому полководцу, хотя и при­нявшему верховное главнокомандование русской армией, в лице Галиуллина символически проти­вопоставлен Гай Юлий Цезарь, в качестве мудрого правителя и талантливого полководца.

Как подчеркивает Смирнов, Стрельников-Антипов — это продолжение распутинщины, а Галлиулин, которого роднит со Стрельниковым плебей­ское происхождение, — его антипод, человек, без­успешно пытающийся вылечить народ от заразы развращающих идей вседозволенности и оправ­данности насилия. Они, Антипов и Галиуллин, все время вместе, как на Первой мировой, так и на Гра­жданской.