Mif-legenda

Крок, смутившись, ответил: «Мне не нужна ни одна из этих тростинок. Слава порождает гордыню, богатство — алчность, а удача в любви ввергает в пучину страстей. Если ты и впрямь хочешь, чтобы я был счастлив, даруй мне мудрость».

Фея сказала: «Будь по-твоему. Но, вкушая сладкий плод мудрости, не пренебрегай его кожурой: мудрецу сопутствует слава, ибо все его почитают, он один по- настоящему богат, ибо довольствуется тем, что имеет, и только мудрый бывает счастлив в любви, поскольку не отравляет ее суетными и нечистыми помыслами».

С этими словами фея отдала Кроку все три тростинки.

Крок покинул селение, в котором жил, и поселился в лесу. Под заветным дубом он построил себе хижину, посадил сад, развел огород.

Каждый вечер фея спускалась с ветвей и беседовала с Кроком о тайнах мироздания, скрытых от людей, но известных духам.

Крок и прекрасная фея полюбили друг друга, вскоре у них — одна за другой — родились три дочери.

Слава о мудром отшельнике Кроке разнеслась по всей Чехии.

Поэтому, когда умер старый Чех, старейшины рода пришли к Кроку просить его принять власть над Чешской землей. Ему принесли шапку Чеха, его посохи плащ — и воздали великие почести.

Крок стал правителем Чехии. Он по-прежнему жил в лесу, туда приходили к нему люди со своими спорами и тяжбами, и он судил их по справедливости.

Шли годы. Дочери Крока подрастали, а их мать-фея оставалась, как и прежде, молодой и прекрасной. Но однажды она сказала: «Нынче в полдень рухнет мой дуб, а с ним умру и я».

Крок воскликнул: «Как может случиться такое? Ствол дуба крепок, ветви мощны, корни глубоко уходят в землю. Он простоит еще сто лет!» В ответ фея лишь печально поникла головой.

А в полдень небо заволокло тучами, налетел ветер, разразилась гроза. Огненная молния ударила в вершину дуба и разбила его в щепки. В тот же миг фея умерла, а тело ее бесследно исчезло.

Крок не надолго пережил свою возлюбленную.

Дочери Крока к тому времени были уже взрослыми девушками. От отца они унаследовали мудрость, от матери — красоту и способность к чародейству.

Старшая, Казн, знала тайные свойства трав и кореньев, умела исцелять болезни и нередко возвращала к жизни тех, кто находился уже при смерти. Козьма Пражский приводит пословицу — о чем-либо безвозвратно утерянном говорят: «Этого не сможет вернуть даже сама Кази».

Вторая сестра, Тэтка, могла постигать волю богов. Она установила обряды для их ублаготворения, о чем Козьма Пражский говорит с осуждением: «Тэтка научила глупый и невежественный народ поклоняться горным, лесным и водяным нимфам, наставляла его во всех суевериях и нечестивых обычаях».

Младшая, Либуша, была наделена даром пророчества. Красотой она превосходила своих сестер, и никто во всей Чехии не мог сравниться с ней мудростью — ни среди женщин, ни среди мужчин.

По кончине Крока старейшины порешили вручить Либуше княжескую власть, и весь народ поддержал это решение.

Столицей Чехии Либуша сделала город Вышеград и поселилась там. Каждый день в венке из белых цветов выходила Либуша на широкий двор и садилась под развесистой липой. Шестеро старейшин сидели от нее по правую руку и шестеро — полевую. К ней приходили все, кто нуждался в совете, помощи или справедливом суде.

Однажды два знатных и богатых чеха начали тяжбу из-за границ своих полей. Козьма Пражский пишет: «Эти люди затеяли великую ссору: вцепившись ногтями друг другу в густые бороды, они стали непристойно поносить один другого, разъяренные, тыкая пальцами друг другу внос, они прибежали на Двор Либуши».

Либуша выслушала их дело и рассудила по справедливости, признав одного правым, а другого — виноватым. Первый согласился с ее решением, а второй разозлился и стал кричать, что не бабье дело разбирать ссоры между мужчинами и что женщинам подобает прясть, а не управлять государством.

И никто из окружавших Либушу мужчин не приказал замолчать дерзкому, все слушали и кивали головами.

Тогда Либуша встала и сказала: «Не вы ли сами просили меня принять княжение, а теперь недовольны тем, что я женщина! Я согласна избрать себе мужа, пусть будет у вас правитель-мужчина. Будете вы служить не под мягкой рукой, а под железной, будете ему платить дань, какой мне не платили, и на каждое его слово станете отвечать, дрожа от страха: «Так, господин». Зато не придется вам больше стыдиться, что вами правит женщина».

Либуша призвала к себе своих сестер, Кази и Тэтку, и три мудрые девы удалились в священную рощу, где стоял деревянный идол древнего бога (Алоис Ирасек полагает, что это был Перун — славянский бог-громовержец). Всю ночь молились сестры в священной роще, вопрошая богов и духов о том, как надлежит поступить младшей сестре, чтобы найти себе достойного мужа, а Чехии — достойного государя. И наутро получили ответ.

Едва взошло солнце, Либуша снарядила двенадцать гонцов и сказала им: «Возьмите княжескую шапку, плащ и посох и идите на север. Там, на берегу реки Белины, близ селения Стадице увидите поле. На этом поле на двух пестрых волах пашет ваш князь. Имя его — Пржемысл, и род его до скончания века будет править Чешской землей. А чтобы вам не сбиться с дороги, возьмите моего белого коня. Он пойдет впереди и будет указывать вам путь».