Mif-legenda

Из тюля сделан воротник открытый,

Пошел на юбку лучший бархат рытый,

А золотой изящный поясок —

На счастье бодхисаттвы был намек.

Ее лицо сияло белизною,

Краснели губы точкою одною,

Прекрасный взор ее горел звездой,

А брови, словно месяц молодой,

Казалось, изгибались прихотливо.

Неувядающие ветви ивы

Она в сосуде золотом несла.

Роса в нем благодатная была.

Она в ответ на каждое моленье

С любовью посылает облегченье,

Ей молится с надеждою народ,

Она от всяких бед его спасет,

И, как гора Тайшань, она надежна,

И потому довериться ей можно.

Дворец небожителей. Картина на шелке (XII в.).

Она живет у южных берегов

И чутким сердцем слышит каждый зов.

Лиловая довольна орхидея,

Когда бамбук прекрасно лиловеет, —

Так добрый человек другому рад,

Так радостен цветенья аромат.

Добра — как Лоцзяшань — гора святыни,

Та бодхисаттва из пещеры Чаоиня.

К культу Гуаньинь как покровительницы женщин и подательницы детей тесно примыкал культ богинь-няннян. Эти богини плодородия (в широком смысле слова), известные еще в архаической традиции и у даосов, в поздней мифологии сделались спутницами и помощницами Гуаньинь. На народных лубках Гуаньинь часто изображали в окружении няннян — «матушек», каждая из которых отвечала за здоровье того или иного органа тела или покровительствовала конкретной стадии появления на свет ребенка (свидание влюбленных, страсть, зачатие, роды). Так, богиня Сунцзы-няннян наделяла новобрачных даром плодовитости, богиня Яньгуан-няннян предохраняла младенцев от заболеваний глаз, а богиня Цуйшэн-няннян ускоряла роды и т. д. Всего няннян насчитывалось девять.

В деревнях почитали и других богов плодородия — тянь-шэнь, или тянь-цзу. Эти божества, в отличие от Гуаньинь и ее помощниц-няннян, «заведовали» плодородием не человека, но природы: к ним обращались с молитвами об урожае, само их название означает «полевые духи». А в городах и городских окрестностях особое значение приобрел культ божественных чиновников-чэнхуанов и их деревенских помощников туди-шэнь.

Доучжэнь няннян — богиня, оберегающая от оспы. Китайская народная картина из коллекции академика В. М. Алексеева.

Каждый город, вне зависимости от размеров, имел собственного чэнхуана (или чэнвана), а в крупных городах их насчитывалось даже несколько. Это божество выполняло роль своего рода «министра-администратора» — управляло городом и округой, выступало как верховный судья, карало тех грешников, которых не настигло справедливое возмездие при жизни, защищало население от стихийных бедствий и нападений, регулярно отчитывалось перед Юйди о положении дел на вверенной ему территории. Зачастую чэнхуанами после смерти становились видные чиновники, прославившиеся своими добродетелями; по замечанию Л. С. Васильева, «можно безошибочно предположить, что каждый из полутора-двух тысяч китайских чэнхуанов имел свою точную и строго фиксированную биографию, тщательно увязанную с реальными историческими событиями и личностями». Именно с чэнхуанами как с непосредственными защитниками и покровителями конкретного города связан известный обычай «наказания богов»: если люди полагали, что тот или иной чэнхуан не выполняет своих обязанностей надлежащим образом, императорский чиновник мог подвергнуть его статую порке или даже сослать ее (и самого чэнхуана) в отдаленную местность.