Три любви Бориса ПастернакаСтраница 1
В жизни Пастернака было три большие любви. Это — первая жена поэта, художница Евгения Владимировна Лурье, вторая жена, пианистка Зинаида Николаевна Нейгауз (урожденная Еремеева), которую Пастернак увел у своего друга, пианиста Генриха Густавовича Нейгауза, и переводчица и литературный работник Ольга Всеволодовна Ивинская, возлюбленная поэта, третья, «невенчанная» жена Пастернака. Легко убедиться, что все три возлюбленные поэта имели творческие профессии, по при этом его стихи по-настоящему понимала только Ольга Ивинская. Эти три женщины отразились в образах романа.
Люди, близкие Пастернаку, легко узнавали в первой жене Юрия Живаго Тоне Евгению Лурье, в Айне Ивановне Громеко — мать Евгении, а в Комаровском — бывшего любовника и кузена Зинаиды Николаевны Николая Милитинского.
Первая жена Пастернака, художница Евгения Владимировна Лурье была женщиной властной, стремилась подчинить себе поэта, что, возможно, и спровоцировало, в конечном счете его уход от нее. Поженились они в 1922 году.
Ее брат и сестра перевезли в Москву из Ленинграда больную мать. Длительная болезнь началась с того, что летом 1924 года она полезла на высокий платяной шкаф, чтобы достать из стоявшей на нем корзины какую-то игрушку для внука Жени, появившегося на свет в 1923 году. Потеряв равновесие, упала на спину и тяжко ушиблась. В романе «Доктор Живаго» этот эпизод нашел косвенное отражение в сцене с гардеробом как причине смерти Анны Ивановны Громеко. Александра Вениаминов-па Лурье очень полюбила своего зятя, каждый его приход был для нее праздником. Картина ее смерти, ставшей следствием рокового падения с гардероба, также вошла в роман.
В жизни это происходило так. В первую неделю ноября 1928 года Пастернаков вызвали тревожным телефонным звонком. Евгения Владимировна поехала сразу, а Борис Леонидович немного задер- жался. Больная была в ясном сознании и спокойно разговаривала с дочерьми и сыном. Пульс уже не прощупывался. Вошел Пастернак, она улыбнулась, попыталась приподняться ему навстречу и скончалась. 14 ноября он писал сестре Жозефине:
«Ты, верно, уже слышала о смерти Жениной мамы. Характер ее смерти, ее последние слова и прочее выдвинули и укрепили в последний момент то сходство, которое всегда было между ней и Женей, а долгодневные слезы последней, особенно в первые сутки, подхватили и еще усилили эту неуловимую связь. Она плакала, гладила и обнимала тело, оправляла под ним подушку и украдкой, сквозь слезы и между разговорами с посетителями, ее рисовала. Все это было бегло, изменчиво, по-детски — полно и непосредственно, все это было сплавлено в одно — смерть и горе, конец и продолженье, рок и заложенная возможность, все это было по ускользающему благородству невыразимо словом».
Черты этих наблюдений Пастернак внес в картины болезни Анны Ивановны Громеко и неутешного горя Тони после смерти матери в третьей части «Доктора Живаго», ставшие одним из запоминающихся мест романа.
Первой жене посвящены следующие строки Пастернака:
Художницы, робкой как сои, крутолобость, С огромной улыбкой, улыбкой взахлеб, Улыбкой широкой и круглой как глобус, Художницы профиль, художницы лоб.
Н.Н. Вильмонт в своих мемуарах дает ее портрет: «Она была, скорее, миловидна. Большой выпуклый лоб, легкий прищур и без того узких глаз, таинственная, таинственная, беспредметно манящая улыбка, которую при желании можно было назвать улыбкою Моны Лизы; кое-где проступившие, еще бледно и малочисленно, веснушки, слабые руки, едва ли способные что-то делать».
Другие статьи:
ДЕГАНАВИДА И ГАИАВАТА
Легенда о Деганавиде и Гайавате была создана североамериканскими индейцами- ирокезами.
В ней нашло отражение реальное историческое событие — создание в конце XVI века
так называемой Ирокезск ...
Понятие абсурда, его философское осмысление
В самом начале своего эссе об
абсурде А.Камю подчеркивает, что, пожалуй, основным философским вопросом
является вопрос о смысле жизни. Это, в общем-то, и определяет основные
проблемы, рассмотренные ...
|