Предпосылки к написанию большого романаСтраница 4
Пастернак не мог участвовать в этом «пире во время чумы». И, конечно, никаких
иллюзий насчет благотворности революции.
После возвращения с Урала, 4 марта 1933 года, Пастернак признавался в письме Горькому: «Я давно, все последние годы, мечтал о такой прозе, которая как крышка бы на ящик легла на все неоконченное и досказала бы все фабулы мои и судьбы». Но для воплощения мечты в завершенный роман, причем такой, который точно не понравился бы Горькому, потребовалось еще более двадцати лет.
Первоначально Пастернак, как кажется, питал некоторые иллюзии насчет коллективизации, допуская, что первоначальные трудности будут преодолены, и создание колхозов, в конечном счете, окажется во благо народа. Не случайно в 1929 году он писал сестре Лидии в Берлин: «Сейчас все живут под очень большим давлением, но пресс, под которым протекает жизнь горожан, просто привилегия по сравнению с тем, что делается в деревне. Там проводятся
меры широчайшего и векового значения».
Однако поездка на Урал все расставила на свои места. Очевидно, тогда, на Урале, возникла идея завершить основные события романа 1929 годом — «годом великого перелома». Именно в этом году должен погибнуть главный
герой романа, что символизирует гибель дореволюционной интеллигенции — не обязательно физическую (хотя многие из этого слоя не пережили 1937—1938 годы), но прежде всего духовную, ибо, чтобы выжить, пришлось приспосабливаться под коммунистическую идеологию. А это, как Пастернак, пережив тяжелый психический кризис в 1935—1936 годах, убедился на собственном примере, губительно для подлинного творчества, для созидания нетленных ценностей.
Революция теперь воспринималась Пастернаком как ураган, положивший начало хаосу и духовной разрухе, а не как очистительная буря ранних поэм «Лейтенант Шмидт» и «Девятьсот пятый год». В романе Юрий Живаго говорил Ларе: «Со всей России сорвало крышу, и мы со всем народом очутились под открытым небом».
Вообще надо заметить, что «Доктор Живаго» — это роман потрясения. Бурные события в личной жизни Пастернака начала 30-х годов (роман с Зинаидой Николаевной Нейгауз, уход от первой жены, Евгении Владимировны Лурье, и сына Жени) положились на столь же бурные события в жизни страны. Характерно, что всерьез за роман Пастернак принялся уже после Великой Отечественной войны, когда потерпели крах вызванные войной надежды па либерализацию и завязался новый бурный роман — с Ольгой Ивинской.
Вскоре после 1932 года работа над романом была на время оставлена, и в 30-е годы Пастернак к нему возвращался очень редко. По словам английского дипломата Исайи Берлина, познакомившегося с поэтом уже после Второй мировой войны, «Пастернак был русским патриотом, он очень глубоко чувствовал свою историческую связь с родиной . Пастернак любил все русское и готов был простить своей родине все ее недостатки — все, за исключением варварского сталинского режима .»
Но как раз в 30-е годы, после «великого перелома», советский режим стал все более ужесточаться, остатки интеллектуальной свободы улетучились. Пастернак пробовал приспособиться, с одной стороны не возражая, когда Николай Бухарин пытался сделать из него полуофициального «первого поэта страны», а с другой — сохранить личную, творческую независимость. К 1935 году выяснилось, что это — «две вещи несовместные».
Другие статьи:
Подход в организации производства
Производственно-техническое единствоопределяется комплексом средств производства, обладающих технологическим единством и взаимосвязью отдельных стадий производственных процессов, в результате к ...
Учет бюджетных учреждений
Бюджетное учреждение использует бюджетные средства в соответствии с утвержденной сметой доходов и расходов. Наличие сметы обеспечивает эффективное бюджетное планирование и строго целевое использован ...
|