Три любви Бориса ПастернакаСтраница 9
А совсем скоро они с Ольгой стали близки. Ивинская вспоминала: «Была пятница четвертого апреля сорок седьмого года. Мама с мужем и детьми уехала на весь день в Покровское-Стрешнево.
И подобно тому, как у молодоженов бывает первая ночь, так у нас это был наш первый день. Я гла дила его помятые брюки. Он был воодушевлен и восторжен победой. Поистине: «Есть браки таинственнее мужа и жены».
Так родилась мысль о свободной любви в «Докторе Живаго»: «Идеи «свободной любви», слова вроде «прав и запросов чувства» были ему чужды. Говорить и думать о таких вещах казалось ему пошлостью. В жизни он не срывал «цветов удовольствия», не причислял себя к полубогам и сверхчеловекам, не требовал для себя особых льгот и преимуществ».
Ивинская утверждала: «Утром этого счастливого дня Б.Л. сделал надпись на красной книжечке своих стихов:
«Жизнь моя, ангел мой, я крепко люблю тебя.
4апр. 1947 г.».
Эта красная книжечка имеет свою историю. Во время моего первого ареста в 49-м г. забрали все подаренные мне Борей книги. А когда следствие закончилось и «тройка» в образе молодого прыщавого лейтенанта вынесла мне приговор — Борю вызвали на Лубянку и отдали книги, принадлежащие мне; и он вырвал страницу с надписью. А другим утром, когда я вернулась из лагеря и мы снова были счастливы, и даже счастливее — я все-таки упрекнула Борю: как он мог? Теперь уже на оборотной стороне переплета его рукой было написано: «Я вырвал надпись, когда принес домой. Что тебе в ней?!»
Молча я прочитала это и ниже сделала свою надпись: «Нечего сказать, хорошо сделал: если бы не вырвал, эта книга была бы памятью о счастье, а теперь — о несчастье, о катастрофе. Да!»
Тогда Боря взял принесенный с собой свой снимок, на обороте его слово в слово повторил надпись 47 года, приписав под этой же датой слова:
«Надпись вечная и бессрочная. И только возрастающая». Но это написано уже в 53 году .»
Бурное лето 1947 года, ставшее кульминацией романа с Ивинской, отразилось в одном из стихотворений Юрия Живаго:
Я дал разъехаться домашним.
Все близкие давно в разброде,
И одиночеством всегдашним
Полно все в сердце и природе.
………………………………
.Ты так же сбрасываешь платье,
Как роща сбрасывает листья,
Когда ты падаешь в объятье
В халате с шелковою кистью.
Ты — благо гибельного шага.
Когда житье тошней недуга,
А корень красоты — отвага,
И это тянег нас друг к другу.
Ольга Всеволодовна вспоминала: «В то лето особенно буйно цвели липы, бульвары словно пропахли медом. Великолепный «недосып» на рассветах влюбленности нашей — и вот рождаются строчки о вековом недосыпе лип Чистопрудного бульвара. Б.Л. входит в мою комнатку в шесть утра . Он, конечно, не выспался — а значит, не выспался и бульвар, и дома, и фонари.
Как-то я заколола маминым черепаховым гребнем волосы вокруг головы, и родилась «женщина в шлеме», смотрящая в зеркало . «Я люблю эту голову вместе с косами всеми!»
«Я люблю вашу дочь больше жизни, Мария Николаевна, — говорил Пастернак матери Ивинской, — но не ожидайте, что внешне наша жизнь вдруг переменится». Конечно, Ольга Ивинская до встречи с Пастернаком отнюдь не была монашкой. Она знала, что красива, что нравится мужчинам, и делала все, чтобы сохранить их внимание. Но после встречи с Классиком (или Классюшей) все остальные любовные привязанности как отрезало. Дочь Ивинской Ирина Емельянова впоследствии говорила друзьям: «У мамы были десятки мужчин до Классика и ни одного после!»
Другие статьи:
Заключение
В данном реферате были
рассмотрены проблемы и понятия абсурда и бунта – одни из основных в творчестве
А.Камю.
Подводя итог исследованию
этих двух понятий, можно прийти к выводу, что Камю придал ...
|
|
